Українська мова (найновіша версія) / Русский язык (обновление прекращено)
|
6.17. (дополнение) Уникальные экологические особенности человека |
6.18. (дополнение) Культурное наследование как механизм передачи приобретенных признаков
Дети согбенных вырастают горбатыми
В. А. Шендерович
Всякий вид эволюционирует, чтобы соответствовать определенному образу жизни в характерных для него условиях среды обитания. Приобретаемые в ходе эволюции приспособления могут быть связаны как с изменением тела (возникновением новых органов или новых функций), так и с изменением поведения (возникновением новых реакций или способов действия). Отличия образа жизни многих пауков связаны с тем, как они используют паутину, а не со строением их паутинных желез. Врановые птицы высокоприспособлены не сколько из-за своих морфологических или физиологических особенностей, столько благодаря гибкости поведения. Естественно, что необходимым условием поведенческого приспособления является наличие «базы» — мозга, органов чувств и органов, исполняющих «команды» мозга.
Чтобы понять дальнейшее, нужно обратиться к одной давней проблеме эволюционной биологии. В нашем понимании идея наследования приобретенных признаков связалась с именем Ж. Б. Ламарка, хотя в этом вопросе Ламарк лишь разделял взгляды, принятые в его время. Изменения, произошедшие с организмом в течение его жизни, передаются потомству — так, стало быть, и развивается соответствие организма его среде обитания. То, что приобретенные признаки не наследуются, провозгласил А. Вейсман. В дальнейшем представления об эволюции «по Дарвину» стали связывать со взглядами Вейсмана о ненаследовании приобретенных признаков. Важным исключением, которое стоит рассмотреть подробнее, была советская биология во времена господства Т.Д. Лысенко.
С окончательной победой советской власти в СССР потребовалась радикальная перестройка животноводства и растениеводства — переход от индивидуального к коллективному хозяйствованию. Нужны были новые породы животных и сорта растений. В рамках планового народного хозяйства научные институты и селекционные станции должны были выполнить задание партии и правительства в короткий и заранее указанный срок. К тому времени в СССР сложилась передовая школа генетики и селекции, лидером которой был Н.И. Вавилов. Учитывая, что наследуются предрасположения, а не качества организмов, специалисты должны были потребовать для своей работы достаточного времени. Даже если корова Манька дает много молока, ее дочери могут не унаследовать это качество; чтобы определить, как у них проявятся наследственные задатки, их нужно вырастить. Более того, выясняется, что количество молока у коров зависит от быка-производителя, их отца, а он не доится совсем… Итак, селекция — долгая и сложная работа.
Суть жизни в то время была ясна: Энгельс установил, что она заключается в обмене веществ. Утверждение о наличии «генов», которые не разрушаются и не создаются в ходе обмена веществ, неизбежно воспринималось как идеалистическое. Его можно было понять так, что наследственная программа («идея») первична, а ее реализация в ходе обмена веществ («материя») вторична. Возник отчетливый социальный заказ на биологов, которые с помощью диалектического материализма будут управлять обменом наследственности и менять свойства организмов в желаемом направлении. Наиболее преуспел в обещаниях выполнить этот заказ Т.Д. Лысенко, небесталанный выдвиженец Н.И. Вавилова. Лысенко утверждал, что наследственность можно «расшатать» и в кратчайшие сроки добиться наследования необходимых партии и правительству приобретенных признаков. Естественно, руководство страны поддержало Лысенко и его сторонников, а когда генетики начали объяснять, почему у Лысенко ничего не получится, со всей суровостью подавило «антисоветскую агитацию». Вавилов умер в тюрьме от голода незадолго до того, как Сталин согласился с требованием Черчилля передать его Красному кресту; многие биологи рангом поменьше были стерты в лагерную пыль или запуганы.
Почему в данном пособии мы обратились к этой трагической истории? Для дальнейших рассуждений весьма важно, что наследование приобретенных признаков должно существенно ускорять эволюцию.
Приспособлением к каким-то требованиям среды может быть и структура, и определенная поведенческая реакция. На какой основе формируется поведение? Для большинства животных на той же, что и остальные признаки. В ходе развития, проходящего под генетическим контролем, в нервной системе формируется определенная структура, обеспечивающая требуемое поведение. Пчела рождается готовой сообщать о местонахождении пищи посредством танца, а енот-полоскун врожденно склонен к полосканию пищи в воде.
Однако существует и второй способ приобретения приспособительных поведенческих признаков, называемый культурным наследованием, то есть передачей признака в результате обучения. Хорошо описан пример культурного наследования у японских макак с острова Косима. В 1953 году наблюдатели зарегистрировали случай, когда молодая самка по кличке Имо уронила облепленный песком батат (клубень) в воду и съела его уже чистым. Она установила связь между этими событиями и стала макать в воду и другие бататы. Часть ее сородичей (кроме тех, кто был старше этой самки по возрасту) «собезьянничала» и переняла эту привычку. Через какое-то время та же самка попробовала бросить в воду и рис и отделила его тем самым от песчинок. За время жизни одного поколения эти признаки распространились среди всех обезьян данной популяции! Несомненно, что распространение этого признака благодаря биологическому наследованию (как это наблюдается у енотов-полоскунов) потребовало бы чрезвычайно длительного срока.
В Англии несколько десятилетий назад были распространены молочные бутылки с крышечкой из жести. Торговцы молоком объезжали с утра дома своих заказчиков и оставляли у их дверей бутылки. Некоторые синицы научились расклевывать крышки молочных бутылок и съедать сливки. Вскоре такие случаи стали систематическими, и молокозаводам пришлось переходить на более плотные упаковки. Скорость распространения нового признака однозначно доказывает, что он наследовался культурно, как и наследуются песни у певчих воробьиных птиц, некоторые приемы охоты у хищных млекопитающих и ряд других признаков животных.
Хотя культурное наследование встречается у многих видов животных, человек является единственным видом, для которого оно стало основным. Лишенный многих специфических приспособлений, человек эволюционировал благодаря своей способности к гибкому поведению, подстраивавшемуся к разнообразным условиям среды. По мере совершенствования механизма культурного наследования (происходившего на биологическом фундаменте) приспособленность индивида все больше определялась не тем, что он унаследовал биологически, а тем, чему он научился. Обратите внимание: биологическое наследование в типичном случае идет без наследования приобретенных признаков, а социальное, культурное — с их наследованием!
Примерно 40–50 тысяч лет назад направленная биологическая эволюция человека существенно замедлилась, продолжилось лишь отсеивание существенно отклоняющихся от биологической нормы особей. Человек стал адаптироваться к среде культурно. Именно поэтому человек является биосоциальным существом — он имеет две природы: биологическую и социальную (культурно наследуемую).
Для обозначения единицы культурной передачи (по аналогии с термином «ген») английский эволюционист Ричард Докинз предложил слово «мем». Мемом является любая культурно передающаяся единица: способ поливать устриц лимонным соком, модное словечко, привычка прекращать работу Windows командой Alt+F4, а не Shut Down и т.д. (в том числе и умение расклевывать крышки молочных бутылок).
Развитие человечества можно попытаться описать «на языке» мемов. Впрочем, последовательное применение предложенного Докинзом подхода столкнулось со сложностями. Чтобы понять эти сложности, нужно учесть, что поэлементное описание сложных систем, состоящих из многих взаимодействующих частей, оказывается неэффективным. Так, несмотря на всю плодотворность понятия «ген», описать наследственность сколь-нибудь сложного организма как сумму его генов невозможно. Еще в 30-х годах XX века генетики пришли к выводу, что не отдельные гены, а весь генотип в целом определяют свойства организма (что не опровергает существования некоторых просто кодируемых признаков). Причина этого — во взаимодействии генов. Видимо, компоненты культуры тоже тесно взаимодействуют друг с другом, и «разложить» культуру на мемы не представляется возможным.
Сказанное не означает, что концепция мема бесполезна. Например, с ее помощью можно описывать феномен культурного обмена между двумя родственными видами: человеком разумным и человеком неандертальским. От тех времен, когда эти виды сосуществовали, нам остались отдельные памятники материальной культуры. При их описании можно выделять отдельные мемы, а потом регистрировать их передачу от вида к виду.
Некоторые из мемов, зарегистрированных у неандертальцев, распространены до сих пор. Так, неандертальский охотник, похороненный 60 000 лет назад в находящейся на территории Ирана пещере Шанидар, лежал на слое сосновых веток и был усыпан цветами. Венки с цветами на основе сосновых ветвей, которые мы приносим на похороны, имеют давнюю предысторию…
Возникшее пространство культурного наследования имеет свои особенности. Оно развилось как средство приспособления к меняющейся среде. Увы, наиболее распространены не те мемы, которые имеют наибольшую приспособительную ценность, а те, которые передаются легче всего из-за своей примитивности или прилипчивости. С этим связаны печальные феномены массовой культуры и одичания толпы. С другой стороны, мы можем влиять на свою культурную эволюцию (например, при правильной организации образования) намного больше, чем на биологическую.
«Нейрофизиолог Джеймс У. Прескотт провел потрясающий кросскультурный статистический анализ 400 доиндустриальных обществ и обнаружил, что там, где детям сполна достается физическая ласка, люди склонны отвергать насилие. Даже общества, где не принято ласкать детей, порождают несклонных к насилию взрослых, если в них не подавляется подростковая сексуальность. Прескотт считает, что культуры, тяготеющие к насилию, состоят из индивидуумов, лишенных телесных удовольствий на протяжении двух критических периодов жизни: в детстве или в отрочестве. Там, где поощряются физические ласки, нет склонности к воровству, организованной религии и показной роскоши; там же, где к детям применяются физические наказания, в обычае рабовладение, частые убийства, пытки, нанесение увечий врагам; в таких обществах женщина признается низшим существом и бытует вера в одно или нескольких сверхъестественных существ, вмешивающихся в повседневную жизнь.
Мы недостаточно хорошо понимаем человеческое поведение, чтобы определенно говорить о механизмах, лежащих в основе этих отношений, однако мы можем о них догадываться. Прескотт пишет: «Вероятность того, что общество, которое поощряет ласки детей и терпимо относится к добрачным половым отношениям, будет склонно к физическому насилию, составляет два процента. Шансы на то, что эта связь является случайной, составляют 1 к 125 000. Я не знаю других параметров, которые обладали бы столь высокой предсказательной силой». Дети очень нуждаются в физических ласках, подростками властно движет сексуальность. Если в юности они получают желаемое, то общество приобретает взрослых, не склонных поддерживать агрессию, территориальность, ритуалы и социальную иерархию (хотя по мере роста дети могут получить немалый опыт подобного рептильного поведения). Если Прескотт прав, в эпоху ядерного оружия и эффективных контрацептивов жестокое обращение с детьми и подавление сексуальности является преступлением против человечности. А пока что каждый из нас способен внести неоспоримый личный вклад в будущее мира, нежно обнимая своих детей» (Карл Саган, 2005).
Дополнительные материалы:
Августовская сессия: пенсионный возраст
Учебная модель: Механизмы, обеспечивающие приспособительное поведение
Колонка: Дар Изоры, или игра в бисер
Колонка: Кофе и со-знание ноосферы
|
6.17. (дополнение) Уникальные экологические особенности человека |